Выйти замуж не напасть, или Оно нам надо? - Страница 101

101

Я метался, разрываемый отчаянием и неверием. Раз бог и богиня сказали: ее можно спасти – значит, можно изыскать этот способ, эту единственную возможность вернуть Эрику в мир живых? Или меня жестоко обманули?

В сомнительную идею выбить необходимую информацию из демона я вцепился обеими руками. Но крылатый перевертыш, демон Льда смертельно разочаровал меня. Он знал и был способен рассказывать так много интересного… кроме текста пророчества. Сто штрымпов демонам в закуску: как раз его он и не знал!

Хотелось рвать и метать, выть и биться головой о стену. Пресветлая Дева, мы ковыряемся с этим пророчеством, как монахи со старинной рукописью, а время утекает с каждой каплей старинной клепсидры! Кап-кап, кап-кап! Словно удары по темечку. Если сердце Эрики окончательно оледенеет… не хочу говорить. Не хочу думать.

Всю ночь, день и еще одну ночь напролет я допрашивал демона, но мы так и не нашли никаких зацепок. Кроме одной – Данияр уверил меня в том, что мой брат древний текст пророчества точно знал. Он якобы цитировал демону выдержки оттуда на стародровийском, утверждая, что оно касается их рода, но демон их не понимал.

Данияр Кхалех даже воспроизвел эти куски по памяти… К сожалению, пересказ в его устах… это непереводимо. А если все-таки постараться… я попробовал было, позвав одного из монахов, величайших знатоков стародровийского.

После долгих попыток перевода сильно искаженного текста мы вдвоем с демоном покатывались со смеху, а я даже заработал ложкой по лбу от раба божьего за кощунство над святыней.

В переводе это звучало так: «Козла за шкирки обмазав салом, взять женщину и использовать по назначению». Добавлю, «женщину» – это в сильно смягченном варианте. Вообще-то это слово со стародровийского переводится как «дама весьма облегченного поведения, яростно жаждущая мужского внимания». Тупик.

И тут Данияр Кхалех подал мне одну идею: по кровной связи двоих вызвать моего брата. И как я раньше до нее не догадался?! Мало того, для окончательной привязки хватит третьего – вампира с его погашенным, но неуничтоженным проклятием. Его привязка нас сильно подстрахует, если что-то пойдет не так.

На следующий же день мы пригласили маэстро Шарратаса и с его помощью провели обряд кровного призыва.

Расчертили пентаграмму вокруг Шара Судьбы, установили необходимую защиту от посторонних вмешательств, проложили контур перемещения. Маэстро запросил кое-какую информацию у драконов и взял у них необходимые амулеты и накопители. Дворфы выковали новый жертвенный кинжал и другие необходимые инструменты: звездочки из различных металлов, разноцветные клейма-руны, детали астролябии и кое-что другое. Оборотни дали дикую кровь для умилостивления стихийных духов, чтобы те пропустили, не задерживая, Небесного странника. Габриэль лично, специально для нас выстриг шерсть штрымпов, самца и самки (вот уж не знаю, чего ему это стоило!), и надергал из собственного крыла перьев высшего демона, чтобы всячески задобрить при переходе силы Бездны.

Мой брат… не появился. Многоуважаемый учитель, запинаясь, объяснял это дальностью искомого объекта, нежеланием призываемого и еще тысячью каких-то причин. Объяснений этому было много, но результат один – он не пришел. Просто не захотел, темного глушара ему в проповедники! Шатаясь от усталости, я рухнул спать.

А наутро велел начать обряд заново.

Магистр Шарратас кричал:

– Опомнитесь, безумец!

Охрана глухо ворчала, подобно стае злых сторожевых псов, а демон весело смеялся, как смеется безнадежно больной:

– Ты, дроу, еще ненормальней меня!

Утомленные знахари требовали передышки, придворные – повышения жалованья, а слуги – выходного. Главный повар жалился на низкое качество провизии, конюхи – на падеж скота, а пейзане – на засуху и бескормицу. И во всем это дурдоме мой разум должен был сохранить якорь?! Амулеты на мне множились как грибы, иначе я бы взорвал окружающим или сердце, или мозг.

Пахло пеплом и полынью, во рту стояла непреходящая горечь, глаза и легкие разъедало дымом непрестанно воскуряемых благовоний. Я был словно в тумане: не помню, что ел-пил, какие приказы отдавал, чем еще занимался. Знаю одно: из последних сил я призывал и призывал брата Валениэля, постепенно обескровливаясь. Настойчиво пытался пробиться сквозь огромное расстояние. Посылал и посылал ему отчаянный призыв о помощи. И тогда старший брат, потерянный столетия назад, все-таки вернулся домой.

Кто бы сомневался! Столько ругательств за один заход, пожалуй, я за три сотни лет не слышал даже по совокупности! Брат, ужасно изуродованный, но все такой же молодой и энергичный, выругал мага, всех Демиургов вместе взятых, отдельно помянул демона, прошелся по вампиру… Ну и, само собой, не забыл меня… для округления.

Он бы, наверно, еще долго словесно испражнялся, если бы не увидел грозди блокирующих амулетов. На этом он осекся, остановил бурный поток царственного волеизъявления и правой рукой рванул с меня все магические цацки. Что было дальше – не помню. Я потерял сознание.

Очнулся в спальне, в одной рубашке и штанах, с мокрой тряпкой на лбу. Рядом на кровати сидел брат, в креслах расположились демон и учитель Шарратас. У входа – Айлонор со своим отрядом портили мне настрой скорбными лицами. Поодаль у стены караулил зеленый от страха вампир. Ну да, моя смерть – его смерть… Кто же знает, вдруг связующая нас магия решит, что он нанес мне лично вред, участвуя в ритуале Призыва?

А брат Валениэль опять взялся ругаться, на сей раз прохаживаясь исключительно насчет мой персоны:

101